Этот метод ковки является самым простым, зародился он на территории Руси задолго до Скандинав. Посмотрите племена раннего Средневековья - Черняховцы, Антскую группу, Колочицев, Мощинцев...итд метод ковки такой самый. А например у тех же Именьковцев - дык там вообще ковка сложная с применением как вы говорите "листового" метода с добавлением каленых пластин.......У Кочевых племен Юга у всех этот метод. У более ранних племен метод пробивки, хотя он не прижился.
Возвращаясь к Вашему топору, то лично я не вижу какой-либо связи с Скандинавами 9-11ст. Гляньте на все типологии Прибалтийских и Скандинавских секир, не думаю что вы найдете что-то подобное. А методы изготовления это не определяющий фактор, а скорее всего дополняющий и уточняющий.
Хорошо убедительно . Пусть будет секира (я надеюсь что Вы согласны что это секира) 15-17 век. От этого он хуже не станет. Насчет применения (боевой не боевой) пусть будет не боевой.. Такие дороже. Изготовлен методом листовой сварки. 
Топоры древней Руси!
Территория Древней Руси была 
огромным котлом, где смешивались различные культуры. Топоры той эпохи, во всем их многообразии, являются хорошим свидетельством этого процесса. Лучшие достижения Кочевого Востока, Европейского Запада и Финского Севера были использованы в эволюции Древнерусского Топора и, на их основе, создавались свои собственные модели. В этом смысле топор является символом Руси – он находится на стыке разных культур и поэтому разнообразен. Возможно, анализ этих разных топоров поможет нам лучше понять суть сложных взаимодействий, происходивших в древности между разными народами. Единственное что для этого необходимо – это очистить свой разум от различного род догм, и оставить его максимально открытым. Возможно, тогда мы приблизимся к пониманию того, чем была Русь.
Есть все основания полагать, что топоры древней Руси были самыми совершенными в свое время в Европе. Как я уже говорил в статье “Ножи Др. Руси” система торговых связей в древности была гораздо боле совершенной, чем мы можем себе представить. Если имелся спрос на хорошую вещь то купцы могли ее доставить хоть за тридевять земель. Возможно, что многие мечи древнерусского неместного происхождения, а из какой-то большой мастерской на Рейне, снабжавшей клинками всю Европу. Но справедливо и другое – в Швеции и других странах находят топоры, которые скорее всего были изготовлены на Руси – об этом говорит их характерная форма.. Это признают сами же западные исследователи, в частности Пауэльс написавший в свое время серьезную монографию о европейских топорах. Так что не только “мед, воск и пеньку” поставляла Русь, а и товары требующие высокой ремесленной квалификации.
Мой учитель Вячеслав Иванович Басов очень любил ковать топоры (иногда даже говорил, что больше всего на свете). Я этому свидетель, делал он это радостно и как-то очень легко. Тема древнерусских топоров всегда была для него очень интересна, и воссозданию древней технологии их изготовления он посвятил немало времени. Над горном у Басова всегда была выведена мелом четырехзначная цифра, в которую он вносил изменения с каждым выкованным топором. Последнее значение, которое мне запомнилось, было 4567. Именно столько на тот момент (1994 год) выковал мастер топоров. Хотя подавляющее большинство из них было вовсе никакие не древние, а обычные заводские просечные, сделанные Басовым во времена молодости, когда он работал кузнецом на заводе в городе Серпухове. Все равно, согласитесь 4 с половиной тысячи, – это впечатляет. Представляете, сколько людей имеют топор работы самого Басова, хотя, они даже об этом и знать ничего не знают!
На мой взгляд, мастерство древнерусских кузнецов нигде не проявилось в такой высокой степени как в изготовлении топоров. Понять это можно наверно лишь только тогда, когда столкнешься с этим вплотную на практике, задавшись целью повторить работу древних мастеров. Древнерусский топор – это высший кузнечный пилотаж. Обычно показателем высокого кузнечного уровня считается меч. Вопрос, делали или нет на Руси свои собственные мечи, мучил многих, и служит вечной темой для словесной полемики между “норманистами” и “русофилами”. Но, по-моему, этот вопрос не столь существенен, как может показаться. Если кузнец, мог выковать столь сложный предмет как топор, то для него не должно было составлять особого труда вытянуть и длинную полосу, носящую название “меч”. Вопрос заключается в другом: почему воинственность является показателем уровня развития народа? В этом, наверное, и заключалось отличие славян от других народов, что их развитие шло в созидательном направлении и основой существования и быта был мир, а не война. Отношения между собой и другими народами они старались строить на мирной, добрососедской основе, а не на агрессии и насилии. Но наши предки вовсе не были так безобидны. Когда приходил названный гость, топор в руках ремесленника и мирного земледельца становился грозным оружием. На этом пути топор подходил гораздо больше, нежели меч и поэтому его изготовлению уделялось столько внимания. Ведь согласитесь — в мирной жизни от меча проку мало… Можно сказать, что топор выполнял у славян в системе символов ту же роль, которую у других народов играл меч. В этот смысле показательно изречение древнерусского стихираря XII века, которое А.Н. Кирпичников , поставил в качестве эпиграфа к фундаментальному труду о древнерусских боевых топорах. Это изречение гласит : “Секыра … отьсече съблазнь вражью”. То есть дьявольское искушение. Прослеживается прямая аналогия со священным японским мечом, который, как сказал основатель айкидо Морихей Уэшиба, “поражает злобного врага сидящего глубоко внутри их душ и тел”.
Топор был одним из древних символов-оберегов. Миниатюрные бронзовые топорики, точь в точь повторяющие настоящие железные топоры того времени, находят при раскопках. Славяне их носили на груди как амулеты. Почему же обычный топор окружался таким ореолом почитания? Наверное, причина опять таки лежит в образе жизни древних славян и, прежде всего, условий обитания, в которых изначально сформировалась их культура. Некоторые ученые считают, что прародиной славян были северные лесистые склоны Карпат. По мнению других славяне сформировались как отдельная общность в бассейне Вислы. Но, так или иначе, славян вначале окружал лес, и жизнь их была приспособлена к лесу. А в лесу, топор является самым важным орудием, от которого зависело выживание. Для того чтобы расчистить от леса участок под посевы, – а это был основной способ земледелия древних славян, нужен был топор. Чтобы построить теплый деревянный дом в сруб (а без него выжить в условиях суровой зимы невозможно) необходим топор. Чтобы заготовить достаточно дров на зиму, опять таки необходим топор. То есть топор был напрямую связан с обеспечением жизненно важных потребностей, таких как еда, жилье и тепло. В Древней Руси был культ дерева. Практически вся домашняя утварь была деревянной, и ее для ее изготовления нужен был топор. Поэтому топор сопровождал древнего славянина от рождения до самой смерти. При раскопках находят маленькие детские игрушки-топоры, сделанные по всем правилам с наваренным стальным лезвием. Таким образом, детей с раннего детства приучали владеть топором. А когда человек умирал, будь то мужчина или женщина, в могилу клали топор, чтобы в другом мире было с помощью чего наладить быт и при необходимости отразить нападение врага.
Форма и эффективность
Можно ли различать топоры по назначению? Безусловно, существовали мирные рабочие топоры и существовали топоры боевые, используемые как оружие. Первыми рубили в основном дерево, а вторыми все, что не попадется под горячую руку. Но слишком часто между этими двумя категориями чрезвычайно сложно провести резкую грань. Большинство топоров были универсальны и могли использоваться как в мирной жизни, так в качестве оружия.
Рис.1 Классификация топоров по Колчину: 1- потничий; 2- столярно-бондарный; 3-лесорубный.
Думается, что человек тех времен примерно так и воспринимали топор. Это был для него священный предмет, который помогал ему выжить в этом мире, откуда бы ни исходила угроза: от голода, холода или со стороны других человеческих существ. Кроме того, появление новых форм боевых топоров влияло на форму рабочих топоров и наоборот, то есть они всегда были тесно связано друг с другом. Рабочих и боевых топоров в чистом виде было немного, но все же они были. Это, в первую очередь, касается боевых топоров или вернее сказать топориков, потому что их отличительным признаком были малый вес и размер. Кстати в древней Руси они так и назывались – “топорцы”. Для рабочих топоров использовалось слово “секира”, которое благополучно дожило до наших дней в украинском и белорусском языках в виде “сокири”. О боевых топорах мы поговорим отдельно несколько позже, – эта тема заслуживает отдельного внимания.
Б. А. Колчин, известный советский археолог, о котором я часто упоминал в своих предыдущих статьях, в свое время сделал попытку классифицировать рабочие древнерусские топоры на основе их формы, привязав ее к функциональному назначению. Все топоры были разделены на три группы в зависимости от ширины лезвия. Топоры с наиболее широким лезвием и тяжелые по весу — бородовидной формы — были отнесены Колчиным к разряду “плотничных”.
Топоры со средними по ширине лезвиями были классифицированы как столярно-бондарные, а узкие — приписаны к лесорубам, то есть тем, кто валил лес и временами колол дрова. ( Рис.1).
Фото 2. Кельтский топор
Но при внимательном изучении археологического материала становится понятно, что это не так, что не преминула отметить в своих трудах другая исследовательница В.П. Левашева. Дело в том, что топоры с широкими лезвиями появились на Руси (как и во всей остальной Европе) в последние века первого тысячелетия нашей эры. А до этого люди почти тысячу лет пользовались топорами с узкими лезвием, что мне как кузнецу совершенно понятно, потому что такой сделать гораздо проще. Эти топоры с проушиной пришли на смену, еще более древним втульчатым топорам, известных под названием “кельты” (Фото 2).
При этом узкими топориками делали буквально все: рубили лес, строили дома, столярничали и, конечно, сражались. Различались эти топоры, прежде всего, по весу и соответственно размерам. Тяжелыми топорами пользовались лесорубы и плотники, более легкими – столяры, бондари и прочие мастера по дереву. Расширение рабочей части топора или, скорее, удлинение ее вниз, потребовало овладения новыми приемами кузнечного ремесла – более сложными и ставило более высокие требования по отношению к качеству металла. Такой момент настал к десятому веку после рождества Христова. Объяснялось это не вовсе не стремлением к красоте и разнообразию, а естественной выработкой формы обладающим наивысшим КПД.
Рис. 3 Схема зависимости КПД топора от формы лезвия (сверху вниз): современный топор, узколезвийный топор, широколезвийный топор. R-направление удара, O-центр тяжести, C-центр удара, S-расстояние от центра тяжести до направления удара
В. А. Желиговский, советский инженер старой закалки, специалист по ручным орудиям труда, в свое время писал, что КПД показывает “насколько полно масса данного орудия и энергия, сообщаемая ему рабочим, используются при нанесении удара, причем коэффициент полезного действия не зависит от силы рабочего и тех скоростей, которые он сообщает орудию”. Коэффициент полезного действия зависит от следующих факторов: 1) массы топора; 2) расстояния от центра тяжести до точки удара, которая лежит на линии направления удара, в том месте, где на нее припадает перпендикуляр, опущенный из центра тяжести. Чем меньше это расстояние, тем выше КПД топора. Максимальный КПД, равный единице, был бы достигнут в том случае, когда это расстояние равно нулю, то есть центр тяжести находился на самой линии направления удара. (Рис.3)
Втульчатые кельты обладали КПД около 0.71. Проушный узколезвийные топоры начала первого тысячелетия нашей эры дают КПД порядка – 0. 76. Широколезвийные— от 0.81 до 0.97 . Так что вся эта четко прослеживаемая эволюция топор, вполне объяснима с точки зрения повышения эффективности. Но, к сожалению, не все так просто.
Фото 4
Наиболее высокий показатель наблюдается у топоров с очень сильно вытянутым книзу бородовидным лезвием. Однако при такой форме направление удара, проходит уже не через обух, а через незащищенную рукоять, делая возможным ее излом в этом месте. Именно поэтому следующим этапом эволюции топора было увеличение ширины обуха и, как следствие, уменьшение “бородовидности” . Повышение КПД в этом случае достигалось за счет увеличения массы. Именно таким образом и возникла современная форма топора в различных ее модификациях. (Фото 4).
Фото 5
Тем не менее бородовидные топоры дожили до нашего времени (вернее до недавнего, потому что сейчас их полностью заменили станки), в качестве специальных топоров для тесания . В Карпатах их называют “планкач”, а на Русском Севере “потес”. (Фото 5). Длинное лезвие такого топора нужно не для повышения КПД, а для максимальной длины соприкосновения лезвия с обрабатываемым материалом, чтобы получилась ровная поверхность. На рукоять нагрузка здесь незначительна, потому что удары при тесании используются несильные.
Фото 6
Эволюция топоров от узких к бородовидным, а затем к топорам с широким обухом, наблюдалась не только у славян, но и остальных народов Европы. Но, несмотря на эти общие тенденции, узколезвийный топор все равно не исчезал полностью, поскольку некоторые работы было удобнее выполнять именно им. Доказательством тому служат одновременные находки топоров, как с узким, так и с широким лезвиям, причем по деталям обуха можно сказать, что их ковал один и тот же кузнец. Легкие узкие с тонким лезвием топоры использовались (и до сих пор используются , например резчиками) для точных аккуратных работ. А тяжелые, с толстым лезвием топоры, незаменимы в качестве колуна (Фото 6).
Раз уж мы коснулись анализа механических свойств топоров, особого интереса заслуживает тема рукоятей, напрямую связанная с формой лезвия. У большинства древних топоров, начиная от самых ранних каменных, и заканчивая позднесредневековыми образцами, наблюдается скошенное лезвие. Это делалось опять-таки с целью повышению эффективности топора. Дело в том, что рукояти у большинства этих орудий труда и войны были абсолютно прямые (в силу того, что такую рукоять проще всего изготовить). Чтобы понять взаимосвязь между этими характерными особенности, стоит воспользоваться таким понятием как центр удара, который помимо всего прочем может быть полезными при определении длины несохранившихся рукоятей (Рис.3). Левашева пишет что: “Центр удара всегда лежит на продолжении перпендикуляра, опущенного из центра тяжести на направление удара, и в прямом цилиндрическом стержне находится на расстоянии 2:3 от рабочего конца. Поэтому когда человек колотит концом длинной палки, он инстинктивно берется одной рукой за противоположный конец, а другой за место, соответствующее расположению центра удара, потому что в таком случае он не испытывает отдачи. У топора имеющего тяжелый боек, отходящий в сторону от оси рукояти, центр тяжести будет лежать вне рукояти, следовательно если направление удара перпендикулярно к оси рукоятки, то продолжение перпендикуляра, опущенного на него из центра тяжести , пойдет параллельно этой оси, в противном же случае – пересечет ее. Потому у современных топоров рукоятка делается несколько изогнутой , чтобы поймать на нее центр удара, а у древних наоборот, для того что “ поймать” центр удара на рукоятку, добивались косого направления удара путем скошености лезвия, На этом и был построен метод восстановления рукояток к для древних топоров. Определив теоретически месторасположение центра удара и принимая его за 2/3 длинны рукоятки, устанавливали таким образом длину ее для каждого исследуемого топора. Интересно что зависимость отдачи от расположения центра удара была интуитивно угадана человеком еще в очень глубокой древности: скошенность лезвия выгодная в этом отношении для ударных орудий с прямой рукояткой, наблюдается не только у древнерусских топоров, но и у их предшественников , включая бронзовые и каменные топоры.”
А теперь от общих в отношении любых топоров выводов, обратимся непосредственно к древнерусским топорам.
До сих пор исследования Бориса Александровича Колчина в области древнерусского кузнечного ремесла остаются наиболее фундаментальными по глубине охвата темы. Одна беда, – Колчин жил и работал в то время, когда идеология страны основывалась на том утверждении, что Древняя Русь была единым и однородным государственным образованием. Ни в коем случае не пытаясь умалить громаднейший вклад ученого в науку, следует признать, что это наложило неисправимый отпечаток на его исследования по древнерусским топорам. Ведь археология (к сожалению) – это подраздел истории – науки весьма субъективной, которую можно повернуть практически в любую сторону, исходя из политической ситуации и прочих конъюнктурных соображений. Ведь тот, кто контролирует прошлое, контролирует настоящее, а, следовательно, и будущее. Меня такое положение вещей категорически не устраивает, надеюсь, что и вас, уважаемые читатели также, поэтому предлагаю расставить все по своим местам, хотя бы приблизительно. Изучать древнерусские топоры мы будем в кузнице, непосредственно в процессе их изготовления. Это обеспечит объективность восприятия – ведь наковальню, молот, и горн не обманешь.
Топоры Древнего Новгорода. Финский след.
Утверждение в трудах Колчина о том, что топоры Древней Руси были “территориально по типам однородны”, на мой взгляд, не соответствует действительности. Топоры Киева и Новгорода отличилась друг от друга и весьма существенно. Просто говорить об этом вслух еще лет 20 назад, вероятно, было не принято, – ведь это подрывало идею “единой древнерусской народности”, из которой, как известно, впоследствии вышли три братских народа – украинский, белорусский и российский. Ведь топор – вещь ключевая. Иногда кажется, что в нем, как в самурайском мече, заключена душа славянина.
Свою “единую” модель древнерусского топора Колчин построил исключительно на основе исследований топоров, обнаруженных при раскопках в Новгороде. Безусловно, новгородские топоры красивы и качественны, и их эволюция прослеживается достаточно четко, единственное, что непонятно, какое отношение имел к этому Киев. Ведь реальная Русь на тот момент была оттуда на расстоянии тысячу километров и этим словом тогда назвали относительно небольшую территорию вокруг Киева. Иначе почему в то время новгородские купцы, отправлявшиеся в Киев, говорили, что они “идут в Русь”?..
Новгород сформировался в X веке как торговый узел на пути “из варяг в греки” на землях, населенных издавна финскими племенами, обладавшими высоким уровнем кузнечного ремесла, и вполне логично, что в Новгород, как в торговый узел, стекались изделия именно финских кузнецов, живших в этом регионе. Поэтому топоры в Новгороде были в основном финские. Что же собой представляли эти топоры?
Финские кузнецы являлись достойными продолжателями европейской традиции (в свое время, возможно, перенятой от кельтов), которая, когда попала на север Европы, расцвела там пышным цветом, что, на мой взгляд, объясняется следующими причинами:
- наличием хорошей ресурсной базы в виде качественной руды и древесины для выжига угля;
- суровыми природными условиями, затрудняющими введение сельского хозяйства, и как следствие, развитием тех видов деятельности (в данном случае – железообрабатывающего ремесла), которые давали возможность производить пользующуюся спросом продукцию.
Скорее всего финские племена познакомились с передовыми кузнечными технологиями благодаря своим западным соседям – германцам, населявшим Скандинавию, которые в свою очередь пришли сюда с юга – с территорий, испытывавших сильное влияние римской материальной культуры, неотъемлемой частью которой была кельтская кузнечная традиция. Несмотря на такую длинную преемственную цепь, финские металлурги и кузнецы не только не утратили секретов ремесла, но подняли его на качественно более высокий уровень и в результате стали чуть ли не самыми лучшими в мире. Это ощущается и по сей день, поскольку финские ножи и топоры пользуются заслуженной репутацией высококачественных изделий.
Как говорилось в первой части статьи, эволюция топоров по всей Европе шла по пути превращения втульчатых топоров, известных под названием “кельты”, в топоры с проушиной, обладавшие большим коэффициентом полезного действия. Процесс этот шел медленно, – большую часть первого тысячелетия нашей эры Европа пользовалась втульчатыми топорами и отказалась от них полностью только к IX веку. Север Европы, куда входили и финны в том числе, начал использовать топоры с проушиной гораздо раньше, а уже в VII-VIII веках там появился широколезвийный бородовидный топор, обладавший максимальным коэффициентом полезного действия.
Фото 7. Последовательность изготовления сварного топора
Еще при изготовлении европейского железного втульчатого топора была использована технология кузнечной сварки, и это вполне объясняет тот факт, что для изготовления проушного топора была задействована эта же хорошо освоенная европейскими кузнецами операция. Если при изготовлении кельта полоса сворачивалась в виде трубки и сваривались вдоль, то теперь эта же полоса перегибалась для образования петли и сваривалась поперек (Фото 7). Этот технологический прием во многом определил эволюцию формы европейских топоров, ведь как я уже упоминал в предыдущих статьях, и это очень важный момент, конечная форма изделия определяется не только назначением, но и технологией изготовления.
Фото 8
Поначалу полоса просто перегибалась, сваривалась, и затем оттягивалась на клин, – так получался узколезвийный топор. Затем, стремясь увеличить КПД, лезвие начали понемногу расширять, за счет разгонки в ширину (это опять-таки отдельная операция). Вкладка из стали позволила еще больше увеличить массу металла на конце, а следовательно, еще больше увеличить конечную ширину лезвия. Разновидность этой технологии – использование боковой накладки из стали (Фото 
. Так и возникла характерная бородовидность, объясняющаяся, прежде всего, различием массы металла на обухе и лезвии. Между тем, узкий обух обеспечивал малую внутреннюю поверхность проушины, что отрицательно сказывалось на прочности соединения древка с топором. Для того чтобы несколько улучшить ситуацию, кузнецы задумались над тем, как увеличить поверхность соприкосновения проушины с топорищем и в результате появились характерные мысовидные отростки, называемые иногда щекавицами (вначале с нижней стороны, а затем и с верхней).
Фото 9
Одновременно с этим наблюдалось изменение формы лезвия. Прямая верхняя грань (Фото 9), хотя и выглядит эффектно, обладает существенным недостатком: ей неудобно выполнять аккуратную и плотницкую работу, как говорят мастера, “подлазить” в различные труднодоступные участки. А плотницкое ремесло в Новгороде, как и везде в лесистой части Европы, на месте не стояло. Население строилось, требования к комфортности жилищ возрастали, в древесине недостатка не было.
Фото 10
Таким образом и возникла форма топора, у которой лезвие несколько приподнято кверху (Фото 10). Корни этого топора остались где-то в Северной или Центральной Европе, но, судя по большому количеству археологических находок топоров именно этого типа, он был воспринят новгородцами “на ура”. Ведь в плане деревянного зодчества славяне, как известно, меры не знают и не останавливаются ни перед чем. Одни Кижи чего стоят…
Фото 11
Скандинавские кузнецы решили вопрос усовершенствования плотницкого топора по-своему. Они просто избавились от нижней выемки вообще, и в результате возник широко известный топор норманнского типа с симметричным лезвием (Фото 11). Именно с такими топорами агрессивные нормандские викинги под предводительством
Фото 12
Вильгельма Завоевателя, захватили когда-то Англию, что отражено на знаменитом вышитом ковре из Байе. Такие топоры встречались и на Руси, правда, в не очень большом количестве, и в основном только на севере, ближе к Балтийскому морю, что еще раз говорит в пользу их скандинавского происхождения. Для топоров этого типа была характерна несколько иная схема наварки стального лезвия – сварка в обхват (Фото 12).
При всех этих усовершенствованиях проблема прочного крепления рукояти посредством мысовидных отростков полностью не решалась. Поэтому дальнейшая эволюция новгородского топора следовала по пути расширения проушины, что достигалось за счет того, что в качестве заготовки изначально бралась более широкая полоса. Помимо проушины расширялась и лезвийная часть (Фото 13).
Фото 13
Технология изготовления таким образом значительно упростилась, поскольку не нужно было больше набирать на конце массу, разгонять лезвие и оттягивать выступы на проушине. Но при всей очевидной выгоде такого подхода, реализовать его можно было при наличии более массивных заготовок, которые поступали от металлургов.
Таким был путь новгородского топора.
Киевский топор. Кавказский след
Поскольку нас интересуют древнерусские топоры, а не какие-либо другие, то, вероятно, имеет смысл обратиться к истории тех мест, которые и назывались, собственно, Русью. Для этого необходимо спустится на тысячу километров южнее Новгорода, и оказаться в окрестностях Киева. Ничего странного в этом нет, ведь изначально Русь-то была Киевской!
Фото 14
При взгляде на топоры, которые находят в Поднепровье, видно, что они совершенно иные, чем новгородские. Более того, ничего похожего на них не было больше нигде в Европе. Так что это, можно сказать, и есть настоящий древнерусский топор в чистом виде (Фото 14).
Фото 15
Первое отличие, которое бросается в глаза, – это характерная вырезная форма обуха с длинными отростками на тыльной стороне (Рис. 15). Помимо своей эстетики, она несла в себе вполне определенную функцию, обеспечивая большую площадь соединения проушины с древком, причем это был гораздо более эффективный путь, чем одни лишь боковые щекавицы новгородского топора (поскольку нагрузки на рукоять производятся в вертикальной плоскости, а не в горизонтальной). Еще одно преимущество – уравновешивание лезвия массой обуха, что способствовало более точному удару. Топоры с таким обухом (поначалу узколезвийные, а затем с расширенным лезвием) появились именно в окрестностях Киева, а затем постепенно распространились на всю территорию Руси. Как пишет Кирпичников, по этим топорам можно определять границы распространения древнерусской культуры в этнически чужеродной среде, такой как финские и литовские племена. За пределами Руси (Швеция, Прибалтика, Польша) они также встречаются, но в таком небольшом количестве, что налицо явно завозной характер. Эти топоры, по всей видимости, предпочитались всем остальным в качестве оружие, поскольку именно при такой конструкции обуха можно было нанести мощный вертикальный удар. По крайней мере, часто в курганных захоронениях они присутствуют как единственное оружие воинов.
Рис. 16
А если взглянуть на топор со стороны верхнего торца, то можно увидеть и другие характерные отличия. Шейка у него очень широкая и из-за этого форма была ярко выраженная колуноообразная (Рис. 16).
Кроме того, отверстие для рукояти, как правило, было круглое, а не овальное или треугольное, как на новгородских северных топорах (Рис. 17, 18).
Рис. 17
Рис. 18
Отправившись очередной раз в исторический музей, мы с моим коллегой-кузнецом Александром Ходаковским пришли к выводу, что проушина на киевских топорах выглядит так, как будто она пробита в цельной металлической заготовке. В результате А. Ходаковский сделал предположение о просечной технологии изготовления этого топора, которая на практике дала результат, близкий к тому, как выглядела проушина в киевских образцах. В дальнейшем, ознакомившись с макроструктурным анализом этих топоров, я обнаружил, что все топоры этой характерной формы не имеют продольных сварочных швов, указывающих на способ формирования проушины при помощи перегиба полосы. Более того, на них не было никаких следов наварки стали, а лишь остатки цементации лезвия на уже готовом изделии. Все сообразовывалось с общими тенденциями развития кузнечного ремесла в южной Руси, для которого было характерно использование архаичных приемов ковки изделия из цельной железной заготовки и затем его последующей цементации.
Фото 19
Таким образом, древнерусский топор представлял собой архаичный цельнокованый колун, усовершенствованный путем оттянутого вниз лезвия и длинного обуха, который обеспечивал более надежное соединение с рукоятью. Такой обух возник раньше, чем идея расширить рабочую часть книзу и таким образом увеличить КПД. По крайней мере, об этом говорят археологические находки узколезвийных топоров с удлиненным обухом в раннеславянских поселениях IX века. Расширение лезвия, скорее всего, произошло после знакомства с европейским бородовидным топором. Вопрос, где подсмотрели форму киевские кузнецы, на западе или на севере у финских племен, остается открытым. Но это, на мой взгляд, несущественно. Главное, что на свет появился совершенно новый тип топора, соединяющий в себе высокий КПД бородовидного лезвия и надежность длинного обуха.
Описанные археологами “вырезные” обухи этих топоров вовсе не были декоративным приемом. Эта форма – всего лишь следствие специфической технологии изготовления топора и это очень хорошо проиллюстрировано на фотографиях последовательности изготовления (Фото 19).
Рис. 20 Боевые топоры
Возникает вполне закономерный вопрос: из каких истоков берет свое начало цельнокованая технология изготовления этого топора. Для ответа, на мой взгляд, стоит обратиться еще к одной разновидности топоров того времени, которые мы пока что не рассматривали, и оставили, так сказать, на потом. Это боевой топор-чекан (Рис. 20). Большинство этих топоров изготовлены путем пробивания отверстия в металлической заготовке, а не кузнечной сварки проушины. Назначение этих топоров никогда и ни у кого не вызывало сомнений. Во-первых, из-за их характерной формы и малого веса, во-вторых, потому, что их находят, как правило, в дружинных курганах, где хоронили воинов-профессионалов, чьим главным занятием была война. Этих топоров нашли особенно много на территории Древней Руси.
Рис. 21 Скифские топры
В Европе – гораздо меньше и все они более позднего периода, что делает возможным предположение о том, что сюда они пришли из Руси приблизительно в X-XI веках.На Русь они, в свою очередь, пришли с Востока вместе с кочевыми евразийскими племенами иранского происхождения и в этом не сомневается практически никто из исследователей. Железные боевые топоры впервые появились в восточной Европе у скифов еще в VI веке до нашей эры, то есть на заре железного века. Это произошло именно на территории современной лесостепной Украины, судя по находкам археологов(Рис. 21). Позднее ими активно пользовались сарматские племена, населявшие Левобережье Украины.
Рис. 22. Топор из могильника Тли. 7 век до Н. Э. Северный Кавказ
Вполне вероятно, что кочевники познакомились с железными топорами на Северном Кавказе, где находят наиболее ранние топоры такого типа, датируемые VII веком до нашей эры (Рис. 22). Как видим, у этого топора с грибовидным обухом из могильника Тли, есть “генетическое” сходство с древнерусским топором, который появился через 1500 лет. В основе лежит цельнокованая технология, – то есть способ формирования проушины путем просекания отверстия в заготовке металла, а не петлеобразного перегиба и кузнечной сварки.
На мой взгляд, развитие древнерусского топора именно из восточной модели боевого говорит в пользу того, что Русь многое взяла от индоиранской культуры, носителями которой были степные скифы и сарматы. Как пишет известный российский археолог В.В. Седов: “Количество скифо-сарматских параллелей в языке, культуре и религии крупной части славян настолько значительно, что объяснить их можно только славяно-иранским симбиозом, имевшим место в ранней истории славянского этноса. Весьма вероятно и индоиранское начало этнонима “русь”. Многие исследователи возводят его к иранской лексеме со значением светлый, блестящий. О.Н. Трубачев связывает этот этноним с индоарийскими терминами светлый,
белый. На основе исторического материала он полагает, что этноним “рос” первоначально тяготел к побережью Черного и Азовского морей и Тавриде. Здесь должен был существовать особый этнос “росы”. Взаимодействие славян с этим народом привело к перенесению индоарийского этнонима на часть юго-восточного славянства.”
Цементация лезвия уже готового топора является еще одним приемом, характерным для южнорусских земель. Это весьма древний, можно сказать архаичный подход, восходящий к тем временам, когда кузнец был одновременно и металлургом, а самое главное, не занимался серийным производством для продажи на рынке, а делал изделия под заказ в единичном экземпляре, обслуживая определенную группу населения (например, племя). Цементация топора могла осуществляться либо в горне, либо в отдельной печи (см. “Ножи древней Руси”). Позволю себе лишь вкратце напомнить, что цементация – это процесс науглероживания железа, то есть, превращение его в сталь.
По мере того, как южнорусские племена вовлекаются в новые товарные отношения, этот тип топора исчезает, и наблюдается переход к сварной технологии с использованием отдельной стальной заготовки (см. выше – Авт.). Такая технология была более оправдана при массовом производстве. В этом плане и Южная Русь, и Северная, наконец, стали едины, но не столько друг с другом, сколько со всей Европой в целом.
Интересные детали
На лезвиях многих древнерусских топоров (особенно цельнокованых) имеются отверстия (Рис. 23). Приведу различные мнения, которые встречаются в литературе на этот счет:
- В отверстие вставлялся железный штырь, который не давал топору чрезмерно встревать в тело врага.
Рис. 23
- В отверстие продевалась веревка, за которую топор притягивали обратно, после того как его метали в цель.
- Отверстие являлось магическим знаком, украшением или производственным клеймом.
- Отверстие использовалось для подвешивания топора на стену или к седлу.
- Отверстие использовалось для крепления чехла.
Из всех вышеперечисленных выше вариантов наиболее достоверным представляется последний, особенно если учесть, что на некоторых топорах с отверстием были обнаружены остатки таких чехлов. Таким образом, отверстие может служить не столько признаком боевого топора, сколько походного.
Также на многих древнерусских бородовидных топорах в нижней части лезвия имеется мысовидный выступ ( Рис. 23), назначение которого еще более туманно. Высказывались предположения о том, что этот выступ опять-таки служил для крепления чехла. По моим же практическим наблюдениям такая форма просто получается самостоятельно в процессе ковки топора, как один из этапов оттяжки лезвия. Выступ можно затем ликвидировать, но можно и оставить, красиво оформив его и обыграв как художественную деталь. Этот подход весьма в духе древних мастеров. Доверяясь естественному процессу они, тем не менее, стремились к прекрасному.
Необходимо упомянуть также и о том, что у многих древнерусских топоров способ насадки на рукоять отличался от современного. Если сейчас у большинства топоров рукоять вставляется через нижнюю часть и затем расклинивается, то раньше было все наоборот. Рукоять вставлялась через верх, и держалась за счет расширения на конце (Фото 24).
Фото 24
Интересно, что этот способ насадки сохранился до сих пор в Карпатах и предпочитается местным населением всем остальным, поскольку, по их мнению, крепление с помощью клина гораздо менее надежное.
Вместо послесловия
На мой взгляд, древнерусские топоры являются наилучшим вещественным доказательством того, что культура Древней Руси не была в чистом виде славянской, а являла собой симбиоз различных культур. Причем если на севере этот симбиоз был славяно-финский, то на юге – славяно-иранский. Наверное, в этом и есть суть. Русь – это вовсе не Украина, Россия и Беларусь взятые вместе или по отдельности. Русь – это пограничье, место, где встречаются различные ландшафты и культуры, рождается что-то абсолютно новое. Этот процесс невозможно увязать с такими понятиями как государство, нация, религия и пр. – он естественен, как сезонные миграции птиц и другие явления природы. Осталось ли для Руси место в нашем современном мире? Хотелось бы верить, что это так.
P5160004.JPG 65.63К
1 Количество загрузок:
Если он есть в наличии. А можно и порубить.. 
